Космическое безумие, выживание в экстремальных ситуациях, преодоление эффектов одиночества и групповой изоляции — вызовы, которые бросает космос практической психологии. Каждый внеземной полет — это ситуация на грани возможностей, к которой космонавтов готовят годами. При подготовке используются такие нетривиальные методы, как трехдневное бодрствование в звуконепроницаемой сурдокамере и десятки прыжков с парашютом с пятикилометровой высоты. Но, несмотря на тщательный отбор и годы тренировок, даже у самых стойких покорителей космоса случаются нервные срывы.
Безумие первого полета
В случае отказа автоматики корабля «Восток-1» Юрий Гагарин должен был взять на себя управление им. Но код для перехода на ручное управление первый космонавт мог получить только с Земли. Медики, которые готовили Гагарина к полету, опасались, что он в случае возникновения такой ситуации направит корабль в космическую бездну. Рассматривались гипотезы, что психика человека не выдержит микрогравитацию или что вид родной планеты может слишком травмировать. По воспоминаниям ведущего конструктора «Востока-1» Олега Ивановского, психиатры предполагали, что в невесомости человек сходит с ума и теряет способность рационально мыслить.
Во время первого набора советских космонавтов в 1959 году особое внимание обращали на хладнокровие претендентов, на их умение не терять над собой контроль во время критических ситуаций. Сам Гагарин вспоминал прохождение теста, когда при решении логических задач голос экзаменатора по динамику «подсказывал», пытаясь запутать, отвлечь от правильного ответа. Из 347 летчиков, прошедших первоначальный отбор в космический отряд, 53 отказались от участия в конкурсе после индивидуальной беседы о смертельной опасности программы. В канун гагаринского полета государственное информагентство ТАСС подготовило три варианта официального сообщения: торжественное, сдержанное (в случае неудачного старта) и трагическое (о гибели космонавта). К счастью, «Восток-1» успешно вышел на орбиту, автоматика не подвела, а Юрий Гагарин вернулся на Землю физически и психически здоровым.
В то же время в США при подборе астронавтов также опасались космического безумия. Но куда более глубокой проблемой стала оценка личности потенциальных пилотов. Историк космонавтики Мэтью Херш из Университета Пенсильвании утверждает, что психиатры ВВС США, ответственные за отбор в команду первых астронавтов Mercury-7, охарактеризовали кандидата на полет в космос так: «импульсивный адреналиновый наркоман с суицидальными наклонностями. Под очевидным влиянием психоаналитической теории они писали, что полеты на сверхскоростных истребителях помогали пилотам сублимировать сексуальные отклонения.
Из подавших заявки 508 американских летчиков над 32 финальными претендентами в астронавты провели тщательное психологическое исследование в частной клинике в Альбукерке. Опасения психиатров не подтвердились: сексуальных девиаций и склонности к суициду у пилотов-испытателей не обнаружили. Ни во время первых полетов, ни во время самого отдаленного (400 тыс. км) от Земли вояжа Apollo 13 ничего похожего на немотивированное космическое безумие не наблюдалось.
Однако не стоит полагать, что внеземные путешествия столь же безопасны для психики, как междугородние поездки. Перегрузки при взлете отрицательно сказываются на физическом самочувствии и эмоциональном состоянии космонавтов. Важную роль играет и микрогравитация. Орган равновесия — вестибулярный аппарат — ориентируется как на ощущение силы тяжести, так и на визуальное восприятие верха и низа. В условиях невесомости возникает «космическая болезнь», вроде морской, с такими симптомами, как головокружение, тошнота, головные боли, апатия, нарушения сна и аппетита.
По мнению когнитивного психолога Лоренса Гарриса из Йоркского университета в Канаде, действенным методом в борьбе с «космической болезнью» является перекрашивание внутренних поверхностей станции в разные цвета для определения условных «пола» и «потолка», а также развешивание на стенах вертикальных картин — например, с изображением водопадов. Эти приемы помогают мозгу определять положение тела по отношению к условной «вертикали», что значительно ускоряет адаптацию к ощущению невесомости.
Главная задача психологов — еще на Земле выявить психологическую склонность или несостоятельность кандидата к полетам. Для этого используются как классические опросники, так и наблюдения за претендентами, в частности, в стрессовых ситуациях. Но и столь тщательный отбор не всегда позволяет предусматривать поведение в нестандартной ситуации даже подготовленного космонавта, особенно когда его физический и психический ресурсы исчерпаны.
Территория тотального экстрима
Первый выход в открытый космос в 1965 году мог завершиться для Алексея Леонова фатально. Когда космонавт возвращался к шлюзовому отсеку корабля «Восход-2», его скафандр раздулся и он не смог втиснуться в люк. Времени для совещания с Центром управления полетом (ЦУП) не оставалось. Леонов упоминает, что когда решил понизить внутреннее давление скафандра, то учел и возможность закипания своей крови из-за выделения пузырьков азота.
Чтобы научиться принимать столь важные решения в кратчайшие сроки, большинство сложных действий космонавты отрабатывают до автоматизма. Они подробно изучают строение, управление и возможности скафандров, космических кораблей и орбитальных станций. Обучение кандидата от зачисления в отряд до первого полета занимает не менее двух лет. Не последнюю роль здесь играет всеобщая психологическая подготовка.
Одним из основных методов концентрации внимания и активизации деятельности являются дыхательные упражнения, среди которых искусственное кислородное голодание, дыхание в насыщенном кислородом воздухе, через «мертвое пространство» и через различные препятствия в виде фильтров. Одним из элементов таких тренировок становится выработка определенного ритма дыхания для повышения самоконтроля. Психологи выбирают наиболее стабильные эмоциональные состояния космонавта, под которые производится дыхательный «якорь». В экстремальной ситуации летчик будет дышать с выработанной частотой и сможет вернуться к ближайшему, насколько позволяют обстоятельства, «качественному» эмоциональному состоянию.
Также важным этапом предполетных тренировок является специальная парашютная подготовка (СПЦ). Кандидаты в космонавты совершают 40 прыжков с парашютом с высоты 5 км. Во время свободного падения нужно решать логические задачи, выполнять совместные упражнения и подробно отчитываться о происходящем. Российский космонавт Олег Артемьев рассказывал, что сначала репортаж не удается, только одни звуки… На 30—40-й скачок ты решаешь все задачи, выполняешь все репортажи.
СПЦ производит не только хладнокровие, но и умение работать в команде, понимать и выполнять приказы в условиях ограниченного времени. А для психологов парашютная подготовка — это еще один повод посмотреть на будущих пилотов в стрессовой ситуации. Часто именно после СПЦ происходит очередная волна отбраковки кандидатов.
Благодаря стрессовым подготовкам исследователи космоса учатся быстро принимать решения и максимально использовать возможности техники. К примеру, во время первой высадки на Луну в 1969 году американец Базз Олдрин догадался приспособить для запуска системы зажигания двигателя лунного модуля корпус от чернильной ручки. А в 1997 году после столкновения грузового корабля «Прогресс М-34» с орбитальной станцией «Мир» россиянин Александр Лазуткин, закрывая люки к разгерметизированному научному модулю «Спектр», вынужден был в кратчайшие сроки решить, какие из энергетических кабелей надо рассоединить вручную, а какие — разрезать ножом. Он отлично справился с задачей, спас жизнь экипажа.
В тесноте и в обиде
В начале подготовки каждый, кто прошел отбор, проводит 5 суток в изолированной от внешних звуков сурдокамере. Все это время кандидат в космонавты находится в закрытой комнате размером 12 м² под круглосуточным наблюдением психологов. Первый день испытуемый адаптируется, далее — три дня и две ночи без сна, во время которых нужно проходить тесты и тренировки. Никаких внешних раздражителей или напоминаний психологов кандидат не слышит до завершения испытания.
Официально сурдокамера стала обязательной для подготовки советских космонавтов в 1962 году, но первый отряд проводил по десять суток в замкнутых условиях. Современные специалисты сократили пребывание в сурдокамере до 5 дней, поскольку уже этого срока достаточно, чтобы оценить устойчивость к стрессам. На третий день без сна у некоторых физически крепких кандидатов начинаются слуховые или зрительные галлюцинации. Им казалось, что смыкаются стены, по полу бегают мыши, слышались звуки классической музыки. Это испытание отбраковывает тех, кто не сможет долго находиться в тесноте жилого пространства космического корабля или орбитальной станции.
Рекордсмен Валерий Поляков в 1994—1995 гг. сумел выдержать миссию в 438 дней на орбите без нервных срывов. Одиночество действительно может травмировать психику человека, но стоит отметить, что космонавт находился не в условиях Робинзона Крузо на безлюдном острове: с ним поддерживалась стабильная связь, на станцию постоянно прилетали другие экипажи. Важным стал и фактор мотивации — миссия состоялась не по воле случая, а ради прогресса всего человечества. Сегодня для преодоления чувства одиночества для американских летчиков разрабатывают VR-системы, с помощью которых астронавт, находясь на орбите, сможет посетить виртуальные копии своего дома или земной тренировочной базы.
Более угрожающей для космических полетов является ситуация групповой изоляции. Космонавты месяцами вынуждены ютиться в замкнутых пространствах. В 1976 году на 42-й день пребывания экипажа «Союз-21» на орбитальной станции «Салют-5» произошла авария, которая полностью вывела ее из строя (в том числе и систему регенерации воздуха). Благодаря наземной подготовке за два часа работ капитан Борис Волынов и бортмеханик Виталий Жолобов смогли починить станцию. Однако эта авария психически надломила Жолобова. Сначала он жаловался на постоянную головную боль, а затем и вовсе оказался в состоянии, подобном клинической депрессии. Волынов позже упоминал, как Жолобов парил станцией в позе эмбриона со стеклянными глазами. Капитан потребовал от ЦУП прекратить миссию на 48-й день пребывания в космосе, за 11 дней до ее запланированного завершения. По словам казахстанского космонавта Талгата Мусабаева, срыв программы «Союз-21» произошел не из-за сбоя техники, а из-за психологической несовместимости членов экипажа.
Конфликты в замкнутых группах наблюдаются не только среди космонавтов, но и подводников или членов полярных экспедиций. С точки зрения поведенческой психологии, в основе проблемы групповой изоляции лежит механизм внутривидовой агрессии. Человек — существо территориальное и иерархическое. Наши предки для содержания собственных территорий и сохранения статуса среди соплеменников были вынуждены постоянно вступать в стычки с представителями своего вида. Поэтому в ограниченных пространствах — будь то тюремная камера или жилищный отсек орбитальной станции — люди склонны к проявлению агрессии.
Во избежание конфликтов будущим космонавтам преподают психологию малых групп, где рассказывают, как проявлять инициативу в регулировании споров и эмоционально поддерживать напарников. Долгосрочные эксперименты по имитации межпланетного полета тоже вселяют надежду. В 1973 году был осуществлен первый герметичный эксперимент, в котором три советских космонавта провели год в жилом отсеке размером 12 м². Самый масштабный подобный проект Марс-500 тоже прошел успешно: с 2010 по 2011 год шесть испытателей выдержали 520 суток в изоляции, репетируя полет на Красную планету.
Несмотря на успех, большинство герметических проектов подвергаются критике. Какими бы суровыми ни были контракты участников, испытуемые понимают, что физически могут покинуть базу, а за стеной жилого отсека — родная планета, а не межпланетная бездна или Марс. Важно, что в таких программах находится постоянный контроль над испытуемыми и возможность экспериментаторов повлиять на их действия. Даже если ситуация происходит на орбите, космонавты все равно вернутся домой. Но те, кого ждет путешествие на Марс, будут лишены такого контроля. Поселенцам Красной планеты придется самостоятельно решать внутригрупповые конфликты. Вероятно, обычаи первых марсианских колоний будут похожи скорее на правила жизни Дикого Запада, чем на современные европейские демократии.
Пока наиболее эффективными методами устранения внутривидовой агрессии является жесткий отбор претендентов на полет, а также обучение потенциальных космонавтов правилам и приемам бесконфликтного общения. Также выдвигаются разумные идеи формировать группы для продолжительного полета еще на Земле. И только через несколько лет совместной подготовки, после прохождения этапов групповой притирки и отбраковки, запускать экипажи в космос.
Современные психологи могут только догадываться, какие вызовы бросит им эпоха межпланетных, а затем и межзвездных перелетов. Несмотря на 60-летнюю историю космонавтики, покорение внеземного пространства все еще носит экспериментальный и экстремальный характер. А это требует от исследователей космоса работы на грани возможностей тела и разума.
Только самые интересные новости и факты в нашем Telegram-канале!
Присоединяйтесь: https://t.me/ustmagazine
